новый фик

[zaznaja]

Автор: Зазнайка
Название: Без слов
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Жанр: romance
Аннотация:
Предупреждения: non-con

1.
Миссис Ферм̒е выкладывала из сумки продукты, когда я появился на кухне. Девушка тут же обворожительно улыбнулась и откинула прядь светлых волос с лица. В своё время эти изящные движения заставляли моё сердце трепетать. Но та безответная любовь давно канула в лету. С Джулией было приятно общаться, несмотря на то, что она была на три года меня старше. Хотя эти три года в нашем социальном статусе были пропастью. Джулия уже успела выйти замуж, плюнуть на университет и устроиться на работу. Я же всё ещё учился в школе, хоть и в последнем классе, оставался даже без намёка на девушку и подрабатывал у старшего сына семьи Ферме. Собственно, в его квартире я сейчас и находился.
Остин Ферме был молодым математиком, двадцати шести лет отроду, сделавший пару лет назад какое-то открытие в сфере своей деятельности, за что даже получил какую-то премию. Сейчас же он работал с задачей, над решением которой ломали головы великие ума человечества на протяжении уже сотен лет. И многие, очень многие, ожидали от Ферме разгадки. Поэтому Остин почти всё время проводил в своём кабинете, зарывшись в гору бумаги, исписанной вдоль и поперёк, выходя время от времени только в туалет и… ещё кое для чего.
Я в доме нужен был для поддержания порядка, и отвечал за готовку и контроль психического состояния «работодателя». А Джулия приходила время от времени проверить, как идут дела, да приносила продукты и заработную плату. А деньги это были не малые. Хотя, если сравнить с тем, что я терпел – цена не такая уж и большая. Джулия это знала, поэтому с каждым разом добавляла по паре долларов, пытаясь задержать меня в этом доме. Но деньги меня абсолютно не интересовали.
Просто не хотелось подводить девушку. Даже если я уже разлюбил её, она всё же была слишком дорога для меня. И я знал, что сильно помогаю ей просто своим присутствием. И её брату, наверное, тоже.
Джулия расспросила меня о школе и домашних делах, пожаловалась на мой бледный вид и, тепло улыбаясь, оставила меня одного. Нет, нас вдвоём. Потому что Остин незаметно сидел у себя в кабинете. Любой, кто не знал о его существовании, даже и представить не мог, кто настоящий хозяин квартиры. Я тяжело вздохнул и подошёл к обеденному столу, где девушка оставила несколько журналов. Она часто приносила какую-то корреспонденцию – то жёлтую прессу, то периодику, посвященную фантастике или компьютерным играм. Как же она хотела мне угодить. Это было приятно.
В следующий момент я ощутимо ударился тазовыми костями об угол стола, поваленный сильными руками сзади. Журналы разлетелись в разные стороны, а в один я судорожно вцепился пальцами, сминая глянцевую бумагу. Остин всегда появлялся неслышно, и каждый раз я пугался до полусмерти. Слишком неожиданно, слишком внезапно и каждый раз слишком грубо. Он, как каждый раз, быстро освободил меня от нижней части одежды, как каждый раз, резко вошёл без подготовки и, как каждый раз, не сказал ни слова.
Я не мог быть настолько же молчаливым. Сегодня помимо обычной добавилась и острая боль, когда я с каждым толчком врезался тазовыми костями в стол. А когда наслаждение только начало затмевать остальные ощущения, Остин кончил. Отстранился, убрав с моего живота свою холодную руку. Он всегда клал её туда. Я услышал только звук захлопнувшейся двери и еле слышные шаги по коридору.
Как всегда. Я остался сидеть на полу в одной футболке. Как всегда. Тело настоятельно требовало закончить начатое. Как всегда. Мне хотелось разреветься. Как всегда. Слёз уже не было. Как всегда.
Когда я успел привыкнуть к такой жизни?

2.
Привычка сидеть, прислонившись к краю парты животом, сыграла со мной злую шутку. Синяки на тазовых костях давали о себе знать, мешая удобно устроиться на своём месте. Поэтому и сосредоточиться на учёбе я не мог. Это заметил и Курт, мой одноклассник и единственный друг, который сидел за моей спиной.
Вообще, по поступлению в старшую школу, я сразу зарекомендовал себя тихим и бесконфликтным человеком. Поэтому и не привлекал к себе особого внимания, оставаясь вдалеке от различных мероприятий, дружеских и не очень бесед. А Курт в то же время был выписан из больницы, куда он попал со смещением шейных позвонков. И поэтому ходил в некоем подобии медицинского колокола, что тоже не добавляло ему большой популярности. Мы сдружились быстро и без особых проблем. Но если Курт, после выздоровления, стал душой любой компании, то я так и оставался сидеть в углу, незамеченный никем. Возможно, свою роль сыграла и моя… работа. Курт был ещё и единственным, человеком, который знал о моих чувствах к Джулии. В своё время она подрабатывала у нас учителем рисования, до тех пор, пока не вышла замуж.
-Ты чего такой мрачный?- друг присел за соседнюю парту, которая пустовала,- я думал, ты наоборот будешь радоваться…
-Чему?- мрачно спросил я, тоскливо изучая потолок.
-Эээ,- Курт удивлённо поднял брови,- да уже вся школа знает. Ферме развелась.
Я чуть не вывернул себе шею, резко поворачиваясь к другу. Все знают??? Ах, ну да, Стэйси держала постоянную связь с Джулией, но… Почему она не сказала мне? Где-то возле сердца кольнуло. Дурак, как ты мог не заметить? Ведь в последнее время она выглядела такой усталой и измотанной… Кажется, этот месяц прошёл для меня в полнейшем тумане. Я не обращал внимания на Джулию, забросил занятия по математике, потому что каждое уравнение ассоциировалось у меня со старшим Ферме. Мама жаловалась, что я никого не пригласил на празднование своего восемнадцатилетия…. Видимо, она думала, что я душа компании в школе. Какое ей до меня дело, когда вокруг неё меняется по несколько поклонников в неделю. Иногда мне кажется, что она не заметит моего отсутствия, если я вдруг в один день перееду жить к Остину…
Что за бредовая идея? Да, за старшим Ферме нужно следить, потому что сам он ни на что не способен – только уравнения решать. И действительно, ему нужен круглосуточный уход… Приготовить еду, прибраться, напомнить принять ванну, вызвать раз в месяц парикмахера, чтобы тот хоть немного укоротил длинные тёмные волосы, отвечать на звонки его коллег, которые то и дело интересовались ходом дел…. А что если в полночь у него однажды вновь случится нервный срыв и он нанесёт себе непоправимый вред?
Эта мысль меня немало шокировала, что, видимо, отразилось на моём лице. Курт понимающе похлопал меня по плечу, видимо, решив, что я так отреагировал на его новость.
-Нет, Курт, не подумай чего-нибудь лишнего,- пробормотал я,- я же тебе говорил, это в прошлом… Просто, ведь ей сейчас плохо, как ты думаешь?
Друг пожал плечами и начал пространную речь о логике и психологии женщин. На эту тему мы проговорили до окончания перерыва на ланч.
3.
Следующие два дня Джулия не появлялась в квартире своего брата, что вогнало меня в немалую депрессию. Казалось, люди вокруг меня разбегаются кто куда. Мама две ночи подряд не ночевала дома, Курт слёг с простудой. Даже мой любимый учитель по латыни уехал на какой-то семинар. Да и, чёрт возьми, старший Ферме чуть ли не заперся у себя в кабинете, что мне пришлось насильно загонять его в постель. Я только успел отметить, что измятой бумаги в его мусорной корзине заметно поприбавилось, да и сваленные на столе листы были вдоль и поперёк исчёрканы чернилами. Кажется, решение медленно, но верно заходило в тупик.
А на третий день зарядил дождь. Тяжёлые капли в огромном количестве падали с небосвода, оставляя следы из луж на дорогах и газонах, среди дня было темно, как вечером. Я хмуро сидел в гостиной квартиры Ферме и без какой-либо закономерности переключал каналы. Погода только усугубляла моё одиночество, которое, казалось, грызло, изъедало меня изнутри. Я был уверен, что привык к вечной тишине вокруг, но оказался неправ… Мне просто хотелось чтобы кто-то был рядом. Не обязательно меня подбадривать – просто рядом. Без слов.
Дверь в комнату распахнулась, отчего я буквально взлетел на ноги. И даже удивился в первый момент. Кажется, я впервые встретил Остина лицом, когда он вдруг врывался ко мне. Обычно он появлялся сзади. Это дало мне шанс взглянуть на него с немного другого ракурса. Ферме-старший выглядел тоще своего обычного и без того не упитанного состояния. Ссутулившись в дверном проёме, он тяжело дышал, то и дело сжимая и разжимая кулаки. А глаза… Глаза двумя живыми точками сверкали из-под чёлки.
Остин сделал ко мне широкий шаг, отчего я вздрогнул и неосознанно отступил. Лицо мужчины неуловимо изменилось, и я вдруг осознал, что ещё никогда не было такого широкого перерыва между его появлением и сексом. Кажется, Ферме-старший тоже не ожидал встретиться со мной лицом к лицу. Он впивался взглядом в моё лицо, сжимая и разжимая челюсть, отчего его лицо постоянно немного меняло форму. Нет, нельзя быть таким худым, это идёт ему только на вред. Может, попробовать в следующий раз приготовить что-нибудь высококалорийное?
Пауза затягивалось, и что-то в образе Остина подало мне жалкую надежду на то, что он сейчас просто развернётся и уйдёт. Но подобной глупости не суждено было случится. Ферме-старший настойчиво развернул меня, крепко держа за плечо и уложил животом вниз на диван.
4.
Декабрь принёс за собой стужу, которая будто заморозила тот странный эпизод в гостиной. Ферме-старший так и появлялся раз в день, а то и пару раз, в комнате, где я находился, а я, почему-то, инстинктивно отворачивался. Не знаю, почему. Где-то в душе я хотел вновь увидеть его лицо, но что-то в груди останавливало. Что-то твердило, что так будет лучше, в первую очередь для Остина… Объяснения этой мысли не было – просто чувство.
Мама укатила неизвестно куда со своим очередным ухажёром, оставив наблюдать за мной соседку, которая благополучно отдала мне все оставленные родительницей деньги и плюнула на внеплановые обязанности. Однако я не расстроился по этому поводу и, не понимая почему, собрал в сумку свои основные вещи и переехал в покои Ферме. Расположившись в маленькой комнатке напротив кабинета, которая служила чем-то вроде спальни для гостей, я с удвоенным рвением взялся за выполнение своей работы.
Джулия несколько раз навестила меня… нас. Прикупив рождественских украшений и небольшую пластиковую ёлочку, она буквально ввалилась в квартиру, как женская версия Санта-Клауса, вся обсыпанная свежим снегом. Ей даже удалось каким-то образом вытащить из своего бумажного заточения брата, и тот весь вечер пустым взглядом наблюдал, как мы украшали кухню. Ещё больше осунувшись, Остин казался тоньше листа, лишь глаза иногда посверкивали из-под чёлки, показывая хоть какие-либо признаки жизни. Он тут же унёсся в кабинет, как только Ферме-младшая переступила порог, оставив в память от себя лишь устойчивый запах персикового шампуня, которым он вымыл голову с утра буквально по моему приказу.
Какое-то время я без дела слонялся по дому, улыбаясь новым украшениям, а затем встал в кухне, глядя то на сыплющийся за окном снег, то на елочку, сверкающую на полочке углового дивана. Неужели через две недели и правда будет Рождество? Кажется, в прошлый раз я получил только два подарка. Интересно, Джулия попробует задобрить меня чем-нибудь дорогим? А мама? Она собирается высылать мне подарок почтой или всё же вернётся? Надо бы что-нибудь купить Курту…. Мысль медленно развернулась и упёрлась в одно имя. Остин. Он вспомнит о Рождестве? Как он привык его праздновать? Стоит ли готовить пирог с почками или он больше любит сладкое? И мне лучше отыскать рецепт рождественского пудинга?
Дверь позади распахнулась, и я содрогнулся всем телом, внезапно ярко вспомнив только что зажившие на тазовых косточках синяки. Готовясь, в нужный момент выбросить вперёд руки, я вдруг осознал, что продолжения не следует. Кажется, Остин застыл в дверном проёме. Что такое? У него опять что-то странное на уме? Или же он хочет что-то сказать?..
Но в тот же момент, когда я собирался развернуться, Ферме сделал несколько шагов и прижался ко мне всем телом, заключив в объятия. Я задрожал от такого странного непривычного ощущения. Никогда… Никогда он меня не обнимал вот так… Крепко, сильно… Он часто дышал мне в волосы, чуть выше левого уха, приятно щекоча нервные окончания. Его правая рука сжимала моё левое предплечье, в то время как левая легла на живот. И даже сквозь футболку я почувствовал, насколько она холодная.
А ещё через пару секунд всё закончилось. Остин сделал широкий шаг назад, на мгновение замер и унёсся из кухни. Только дверь оглушительно хлопнула в конце коридора. А я продолжал стоять посреди кухни, не понимая, чем заслужил подобное спасение… Или же не спасение?
5.
Двадцать третьего декабря я проснулся раньше обычного. И хотя в школу идти не надо было, не смог остаться в постели. Приготовив завтрак и оставив его как обычно на столике у двери в кабинет Ферме-старшего, я отправился в химчистку с парой осенних пальто. Затем прогулялся по главной улице города, выбрал подарки для мамы и Курта, а так же Джулии. Потом некоторое время размышлял, а стоит ли покупать что-либо Остину? Но в итоге плюнул на эту затею. Я ничего о нём не знал, чтобы хоть как-то определить тип подарка. И вряд ли когда-нибудь узнаю. Правда, не дарить же ему логарифмическую линейку…
Уже дома, перемыв всю найденную посуду, а так же зачем-то лучший сервиз, я принялся за генеральную уборку. Вытряхивание пыли из высоких шкафов гостиной и коридора приносило какое-то мрачное удовлетворение. Только немножко было тревожно за хозяина апартаментов, который и носа не показал за всё это время. Нет, он съел завтрак, что указывало на то, что он жив. Но уж больно тихо было в его кабинете.
И лишь осознав, что во всём доме осталось лишь одно грязное место, я решился нарушить покой Ферме-старшего. Кабинет был погружён в полумрак: окно было плотно занавешено тяжёлыми тёмными портьерами, а свет давала только маленькая настольная лампа. В её тусклых лучах за столом сидел Остин, тенью скорчившись над записями. Я неуверенно прикрыл за собой дверь и уже собрался снять с ближайшего стеллажа пыльную книгу, как вдруг услышал еле уловимый всхлип.
Это меня немало перепугало. Я настороженно сделал пару шагов к тёмному силуэту, но, поняв, что абсолютно игнорируюсь хозяином кабинета, приблизился почти вплотную. И тут же заметил на столе почти полностью исчерканный лист бумаги, в углу которого неровно, почти прорывая бумагу, было выведено: «Не могу!» В некоторых местах уже образовались кляксы – слёзы Ферме по одной опускались по щекам и с глухим шелестом падали на чернильные линии.
Внутри всё похолодело. Никогда я не видел плачущего мужчину. Нет, не так. Никогда я не мог представить себе плачущего Остина. Он казался таким далёким, он возвышался надо мной своим положением и просто не мог бы позволить себе такой слабости! Но позволил. Сердце на секунду защемило, и я нашёл только один способ избавиться от этой боли.
Скользнув рукавами рубашки по лицу мужчины, я наклонился и крепко сцепил руки на его груди. Остин вздрогнул, какое-то время напряжённо сидел выпрямившись, что было ему совсем не свойственно. А потом резко откинулся назад, уперевшись макушкой в моё плечо. Мне только оставалось прижаться щекой к его щеке и закрыть глаза. Теперь я был на том месте, о котором давно мечтал. Я и так вошёл в твою жизнь так глубоко, как ты больше никого не пускал. Даже своих родных. Так позволь мне приблизится ещё чуть-чуть.
Эпилог.
Джулия влетела в кабинет, всё ещё красная от мороза и с парой снежинок застрявших в волосах. Я поднял голову и улыбнулся ей, но тут же вернулся к уравнению, заметив мрачный взгляд Остина. Найдя икс и принявшись за поиск игрека, я краем уха слушал рассказ Ферме-младшей о замечательной погоде, хорошем настроении нового босса и планах на зимний отдых в горах с одним коллегой.
Вдруг Остин ткнул пальцем в мои вычисления, указывая на одну строчку уравнения, где я тут же обнаружил ошибку в вычислениях. Интересно, как он смог отследить её, хотя точно в предыдущее мгновение смотрел на сестру? Я кивнул и тут же исправил своё упущение, отключаясь полностью от болтовни Джулии. Да, было интересно послушать её рассказ, но всё же расположение её брата меня волновало больше.
Остин, который уже неделю, как написал в научный центр о том, что не может решить возложенную на него задачу, внезапно набрал в весе и даже на лицо стал выглядеть здоровее. А пару дней назад согласился давать мне дополнительные уроки по математике, случайно наткнувшись на мой табель успеваемости. Вечером мы садились в полумраке в его кабинете и без пропусков прорешивали все задания из учебника. Что мне больше нравилось? То, что я, кажется, стал понимать эту науку? Или то, что Остин проводил со мной весь вечер?
Не знаю. Так просила душа. Это помогало отвлечься от того, что мама, кажется, собралась окончательно обосноваться в Париже, что Курт, кажется, влюбился и стал меньше уделять мне внимания. Пускай. Я потерял внимание двух важных людей в своей жизни, зато получил его же от третьего. В троекратном объёме.
Найдя игрек, сравнив его с ответом и дождавшись кивка Ферме-старшего, я, улыбаясь, отправился на кухню угощать Джулию пудингом, начиная разговор о лучших начинках для пирога. Я чувствовал себя частью семьи Ферма. Как было приятно, наконец, осознать, что это такое.
09.02-23.08.2009